С самого начала Синода внимание прессы было не просто высоким, но слишком переэкспонированным. Складывается впечатление, что от епископов Синода ждали шокирующих решений, которые могли бы кардинально поменять позиции Церкви в отношении тех тематик, которые сейчас широко обсуждаются: гражданские браки, однополые браки, таинство причастия разведенных, и так далее. Складывается впечатление, что размышления о семье ограничены этими аспектами, но эти аспекты не должны ограничивать ценность традиционной семьи, освещенной и возведенной в ранг маленькой церкви таинством венчания.
В эти дни в Синоде много говорилось о прекрасных и положительных семьях, но эта информация не получила должной огласки в СМИ. Семья не является проблемой, несмотря на то, что есть деликатные моменты и трудности, которые нужно преодолевать. Проблемой является менталитет агрессивно настроенного меньшинства, и этот менталитет способен оказывать давление на общественное мнение; СМИ переполнено информацией, которая разрушает стереотипы традиционной семьи, а тех, кто защищает традиционную модель семьи, считают ретроградами и потенциальными угнетателями личных свобод, которые являются основным критерием любого выбора для так называемых гражданских прав. Я хотел бы высказать свое мнение по этому поводу.
Прежде всего, Синод это не Собор. На Соборе принимаются решения, Синод же вносит предложения, которые затем рассматривает Папа; на основе этих предложений принимаются оперативные решения по вопросам, волнующим весь католический мир. Поэтому не следовало ожидать от Синода каких-либо решений, а только размышлений и предложений, появившихся благодаря разнообразию позиций современной Церкви. Следует добавить, что данный Синод внеочередной и является началом долгого пути, который завершит следующий очередной Синод, после чего, если это произойдет, появятся новые принципы пастырской деятельности, хотя Папе ничего не мешает принять собственное решение прямо сейчас.
Меня удивляет тот факт, что внимание сконцентрировано на таинстве причастия разведенных, однополых браках, и практически ничего не говорится о настоящих жертвах семейных кризисов – о детях. В душах несовершеннолетних, которые воспитываются в разбитых семьях, остаются неизлечимые раны. Кто думает о них? Кто говорит за них? Кто их защищает? Кто берет ответственность за них на себя? Дети разведенных пар остаются без внимания, и проще растрогаться из-за утопающей собачки, нежели из-за ребенка, который страдает, потому что его семья распадается. Что же будет с этими детьми, когда они станут взрослыми?
Перевод Натальи Савицкой
